Публикации
Архив публикаций
Поющий бархан
7 Май 2009
После многих часов пути через жаркую степь и пустынное бездорожье перед нами выросли отроги Джунгарского Алатау — Большой и Малый Калкан. Зубчатый гребень Большого Калкана пилил безоблачное, уже по-вечернему сиреневое небо. Малый Калкан затянуло дымкой… На его фоне явственно проступил полуовальный силуэт — будто в. полумрак глубокой тени, резко отброшенной горами на пустыню, вплыл и улегся отдыхать огромный кит. Это был знаменитый Поющий бархан. Сумерки сгущались. Еле заметная на каменистой почве колея свернула вправо, уходя от берега Или, и повела куда-то в глубь пустыни. Вдали маячил желтоватый огонек…
— Кордон Кудинова,— заметил мой спутник, энтомолог Виктор Анциферов.
Огонек оказался окошком, освещенным керосиновой лампой. Мы приехали на один из егерских участков Алма-Атинского государственного заповедника.
Егерь Кудинов был в отъезде. Встретила нас его жена Галина Федоровна и сразу усадила ужинать. Усталость валила с ног. Однако ночь не принесла облегчения. Давила густая духота, одолевали комары — поблизости протекала река в сырых, густо заросших берегах. Всю ночь мы провели на улице, обороняясь сигаретным дымом. Галина Федоровна, человек привычный, не ложилась спать лишь из вежливости, сидела с нами на крыльце и рассказывала о Поющем бархане. Я спросил:
— Он что, действительно поет?
— Кто говорит — поет, кому слышится, что плачет,— сказала она.— Местный старик один рассказывал, что в эту гору аллах когда-то засадил шайтана, ну тот и воет, просится на волю. А по-моему, он гудит. Иной раз очень громко, прямо как пароход. У нас даже стекла дрожат… Но обычно потише, вроде как самолет на большой высоте. И чаще по ночам.
— Ночью слышимость лучше,— заметил Виктор.— Холодильника, например, днем не слышно, а ночью гудит.
— Может, и так,— кивнула женщина.— Мы по нему погоду узнаем. Когда «верховка» дует, он молчит. Загудел — значит, ветер меняется. А к дождю звук прерывистый, будто бормочет что, как старый дед.
Перед рассветом комары угомонились. Воздух посвежел. Галина Федоровна постелила нам в сенях, но сон не шел. Я лежал с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к тишине. Очень хотелось услышать голос Поющего бархана — ведь ради этого и ехали.
Время от времени я принимал за голос песков рокот идущей по реке моторки или жужжание заплутавшейся в потемках мухи. Но вдруг бархан, мне показалось, загудел именно так, как должен был гудеть, собственным, непохожим на другие звуки голосом. Я вышел на крыльцо. За рекой в чуть побледневшем мраке плыли, покачиваясь, сдвоенные огоньки, и оттуда доносился приглушенный гул моторов. Все сразу стало на свои места: была в разгаре страда, и не бархан гудел в ночи, а бессонные работяги-грузовики.
Никто не знает, сколько лет трудился ветер, чтобы принести и уложить сотни тысяч, а может быть, и миллионы тонн песка в этот бархан в полтораста метров высотой.
Говорят, что песок с речных отмелей… Но для этого нужен был ветер, дувший столетиями по строго заданному азимуту. Он прилетал из-за Или, свистел украденными у реки песчинками, бился с размаху о горный щит, терял разбег и умирал, роняя ношу к подножию Малого Калкана. Так, песчинка к песчинке, и вырос Поющий бархан. Он и сейчас продолжает расти. И может быть, когда-нибудь перешагнет Малый Калкан и похоронит под собой горную гряду. Песка на отмелях Или еще достаточно, и ветер дует в том же направлении, что и столетия назад.
«Месторождения» поющего песка встречаются хоть и нечасто, но почти на каждом континенте — на земном шаре их насчитывается более ста.
В нашей стране пески поют на Рижском взморье, на побережье озера Байкал, на берегах Оки, Днепра, Вилюя, Лены, на Кольском полуострове, в пустыне Каракумы. Однако самый громкий голос — среди голосов наших песков — у бархана в Алма-Атинском заповеднике на берегу реки Или.
Почему поет песок? Над этим вопросом не первый год ломают головы ученые. И у подножия Поющего бархана не раз белели экспедиционные палатки — приезжали исследователи из Алма-Аты, прилетали московские физики. Сотни магнитофонных записей были сделаны здесь и проанализированы в лабораториях с помощью современной акустической аппаратуры. Но однозначного исчерпывающего ответа нет по сей день. Есть только новые вопросы и лишь в какой-то степени правдоподобные предположения.
Что порождает звук, слышный порой на расстоянии десятка километров? Песчинки, трущиеся друг о друга при движении с огромной скоростью? Или звучит сам воздух, вибрируя между летящими песчинками? Что обусловливает силу звука, его тональность: скорость движения песчинок, резонанс или же свойства подстилающей поверхности?
О важной роли подстилающей поверхности сообщил в свое время немецкий ученый Миллер, изучавший поющие оолитовые пески на острове Эйг у восточного побережья Шотландии: «Я и мои спутники долго шагали по этому песку, и он звучал под ногами каждого из нас. Это была своего рода музыка… Местами встречался под сыпучим песком сырой пласт оолита. В этих местах звуки становились всего сильнее и легче всего производились ногою».
Советские ученые предположили, что под сухим подвижным слоем внутри бархана образовалась за столетия монолитная конструкция из сырого, плотно спрессованного песка. Ее поверхность, так же как и внешняя, покрыта гофрами барханной ряби, но не текучими, а жестко зафиксированными. Сухой песок, гонимый ветром, скользит по плоскости, похожей на огромную стиральную доску. Ребра и впадины «доски» придают движению песчинок волнообразный, колебательный характер. А колебания, как известно, источник звука.
Эта гипотеза довольно убедительно подкреплена математическими выкладками. Но, к сожалению, не объясняет странного факта, подмеченного многими местными жителями,— песок Поющего бархана звучит не только на «свободе». Он продолжает петь в стеклянной банке и даже в матерчатом мешке, если его слегка потряхивать. О подстилающей поверхности тут говорить, конечно, не приходится…
Ясно, во всяком случае, одно: бархан поет только тогда, когда природа создает необходимый комплекс метеоусловий — определенное сочетание температуры воздуха и влажности песка, направления и силы ветра.
Ветер, возможно, и не главная, но обязательная составляющая этого метеокомплекса. Ибо поют лишь движущиеся пески. Ветер метет песчаную поземку, гонит сыпучую лавину вверх по склону, бархан курится желтым дымом — и поет. Или гудит. Или рычит. Кому как слышится.
…А нынче ночью ветра не было.
Солнце взошло, и «кит», вынырнув из тьмы, снова поплыл на фоне Малого Калкана…
Я знал: многим из тех, кто видел бархан, он казался серым, кому-то коричневым, а кому-то розовым… А для меня он был просто желтым. Как и положено песчаному бархану.
В здешнем пейзаже желтый цвет был откровенно чужеродным. На, буром фоне каменистых гор, в черной пустыне, в соседстве с зеленью прибрежных зарослей Или бархан смотрелся как искусственная насыпь — будто привезли сюда песок и высыпали гигантской кучей. В этих местах бархану быть не полагалось, его присутствие противоречило привычным представлениям о ландшафтах природных зон. И тем не менее он возвышался перед нами во всей своей обыденной реальности, притягивая неуместным цветом и интригуя молчаливостью.
Мы не могли уехать, не попытавшись услышать пение песков.
— Поезжайте на машине,— сказала Галина Федоровна.— Это ведь только кажется, что до него рукой подать.
«Уазик» долго хрустел колесами по гравию. А желтый «кит» все плыл и плыл навстречу… Потом в один неуловимый миг вырос и сразу стал горой, закрывшей половину неба.
Подъем нам дался нелегко. Сухой песок тек под ногами, лишал опоры. Солнце, несмотря на ранний час, сильно припекало. Но ветра не было…
Бархан молчал.
«Разговорить» бархан не удалось. Песок лишь поскрипывал под нашими ногами, слабо шуршал, когда мы осилились спустить его лавиной, но не гудел, не пел и не визжал. Мы уходили, унося в душе чуть ли не детскую обиду.
Единственное, что утешало,— надежность охраны работниками заповедника этого уникума природы. Значит, голос Поющего бархана еще не раз услышат люди, услышат ученые и когда-нибудь откроют наконец его загадку.
Ноябрь 1982
- Автор:
- Л. Филимонов
- Источник:
- <a href="http://www.vokrugsveta.ru/" target="blank">«Вокруг света»</a>
